Портреты Дега

В творческом наследии Э. Дега портреты занимают особое место и численно превосходят все остальные жанры. Это явление частично можно объяснить влиянием отца, который считал, что этот жанр обеспечит сыну достойное существование. Хотя Дега иногда жаловался на усталость и скуку, работая над портретами, тем не менее интерес его к этому жанру остался неизменен со времен работы в мастерской Ламотта. С изумительным чутьем он следует за каждым изгибом, каждой характерной неправильностью, вычерчивая на полотне самую душу своей модели. Он пишет портреты только тех, кто хорошо ему известен, ибо часть его метода - изображать модель в привычном ей окружении. Ему не нужны театральные занавесы, балюстрады и традиционные позы. Он наблюдает модель до тех пор, пока не изучит все оттенки ее выражения и передаст их с такой точностью и доброй проницательностью, что обнажит самое сокровенное в человеке.

Дега можно назвать хранителем и продолжателем великой классической портретной традиции. Хранитель не догмы, не каких-то внешних примет, а сущности этой традиции с ее интересом к характеру человека, который художник умеет анализировать трезвым, порою нелицеприятным образом.

До своего возвращения из Италии Дега рисовал в основном родственников, создал он и несколько автопортретов. Ощущение тихой жизни души, тонкий психологизм, одухотворенность воплощены здесь с глубиной, сопоставимой с духовными открытиями литературы столетия, и в то же время внимание к форме, отточенность линии, каллиграфия рисунка заставляют вспомнить работы Фуке и Франсуа Клуэ.

К числу наиболее известных картин Дега относится портрет его брата Ашиля (1855 г., Вашингтон, Национальная галерея). Ашиль Дега молод, ему нет еще восемнадцати лет, но он уже исполнен чувства собственного достоинства: юноша готовится к карьере морского офицера и сознает важность принятого решения. Удивительно верно передает Дега в лице и позе молодого человека это сочетание напускного и непосредственного. У Ашиля круглое детское лицо с пухлыми губами, но взгляд рассеянно-меланхоличен. По-юношески гибкая и стройная фигура, которая облаченна в темно-синий мундир с золотистыми пуговицами, кантом и аксельбантами, не лишена налета внешней красивости, в ней передано сознательное стремление выглядеть элегантным. Ашиль стоит, скрестив ноги (краем холста они срезаны ниже колен) и небрежно прислонившись к спинке кресла, на которое он опирается рукой. Четкий силуэт фигуры ясно читается на теплом красновато-сером фоне.

Как проста и уравновешенна композиция, как строг рисунок, как лаконично цветовое решение! Искусствоведы увидят в этом портрете уроки ренессансных мастеров (например, Бронзино), найдут точки соприкосновения с Шассерио ("Портрет Эрнеста Шассерио"), однако все эти воздействия уже творчески переосмыслены, они воспринимаются не как подражание, а как приобщение к определенной художественной традиции.

Прямое сопоставление с картинами предшественников помогает понять авторскую позицию Дега. Так, "Автопортрет" (1854-1855, Париж, Лувр) композиционно напоминает "Автопортрет" молодого Энгра - сходное расположение фигуры, поворот головы, жест правой руки, сжимающей карандаш. Энгр говорит о себе в "Автопортрете" как о человеке сильном и уверенном. Девизом же Дега-рисовальщика могут быть слова: "Максимальная выразительность при предельной экономии средств",- что не исключает значительно большего, чем у Энгра, арсенала используемых Дега графических приемом, а также интереса к движению.

Оставив некоторые портреты незавершенными, Дега в конце концов закончил честолюбиво задуманные большие групповые портреты. Основной заботой Дега в этом жанре первые двадцать лет была трактовка фона и соотношение фигур с окружающим пространством. После простого темного фона, такого, как в раннем «Автопортрете», последовали более сложные решения. В некоторых случаях Дега добавлял атрибуты социального статуса позирующего («Анри Руар перед своей фабрикой») или обогащал картину детально разработанной обстановкой («Коллекционер гравюр»).

Семейные портреты Дега продолжал писать в Италии, где у него было много родственников. Он ставил перед собой при этом лишь одну задачу - возможно правдивее воссоздать черты лиц окружавших его людей. Однако, наделенный от природы даром особой проницательности, он уже в ранние годы за индивидуальным умел видеть общее, социально-типическое. В этом можно убедиться, всмотревшись в портрет Рене-Илера Дега (1857, Париж, Лувр), деда художника. Делец, связанный с хлебной биржей, дед Дега бежал из Франции во время революции 1789-1794 годов, с приключениями добрался до Италии и остался там навсегда. На портрете, изображающем сидящего на диване восьмидесятисемилетнего старца с почти голым черепом и лишенным старческой мягкости и мудрости властным лицом, настойчиво подчеркиваются прямые линии (полосы диванной обивки, рама картины, трость) и острые углы (резко согнутая в локте левая рука, колено, вырез жилета, уголки воротничка), как бы намекающие на несгибаемость, прямолинейность изображенного. Перед зрителем человек эгоистичный, проживший бурную, не лишенную авантюризма жизнь. Но все уже в прошлом. Сейчас это бессильный, дряхлый старик.

Дега всегда много рисовал. Рисунки выполняли у него различные функции. Это и подготовительные штудии к картинам, и вполне законченные, самостоятельные произведения. Некоторые рисунки по стилю, композиции очень напоминают ренессансные портреты (например, "Портрет Рене Дега в десятилетнем возрасте", 1855, Нью-Йорк, частное собрание), хотя классическое построение часто сочетается у Дега с трезвым анализом, присущим искусству XIX века. С годами портретные рисунки Дега становились разнообразнее по композиции и свободнее по исполнению. Выразительность рисунка дополняет иногда мазок акварели или штрих пастели.

В 1860-е годы мастер создает серию великолепных портретов, продолжающих традиции Энгра, но в то же время, неповторимо индивидуальных по стилю. В них уже ярко проступают такие характерные для творчества Дега черты, как психологическая правдивость в передаче модели, строгость и благородство колорита, изящество и утонченность цветовой нюансировки. Вскоре в этих портретах появляется и нечто более новаторское. Например, в «Женщине с хризантемами» (1865) художник смело отодвигает главную фигуру в край холста и срезает ее рамой.

Оркестр оперы (Э. Дега, 1868-1870 гг.)

Ахилл Дега (Э. Дега, 1868-1872 гг.)

Жозеф Анри Альтес (Э. Дега, 1868 г.)